Шанхай Гранд. Запретная любовь и международные интриги в обреченном мире - Taras Grescoe
На следующие четыре года Шанхай стал тем, что его жители называли гудао: одиноким островом, изолированным в огромном море, патрулируемом бдительной и хорошо вооруженной иностранной державой.
Если Шанхай был в неопределенности, то и Микки Хан тоже. Тот факт, что к 1938 году война переместилась в северный и южный Китай - Кантон падет в ноябре, полностью отрезав националистов от побережья, - способствовал иллюзии, что жизнь в Шанхае может продолжаться без изменений. Ее преподавательская деятельность возобновилась с открытием Таможенного колледжа и удвоением стоимости американского доллара по отношению к китайскому юаню ее толстые нью-йоркские чеки стали расходиться как никогда быстро. Не то чтобы они всегда доходили - почту часто перехватывали, и многие из ее исходящих писем задерживались китайской цензурой.
К февралю Микки превратила свой новый дом на авеню Жоффр в разумную имитацию дома. Помимо мистера Миллса, у нее была большая беспородная собака чау-чау и два сиамских котенка; ее кухарка Чин Лиен держала макаку-резуса с висячим хвостом, которая всегда сбегала с кухни, когда к ней приходили гости.
"Думаю, я специально собираю все эти шумовые колонки, - писала она своей семье, - потому что мое раннее обучение требует, чтобы я была окружена шумом, прежде чем я смогу сосредоточиться".
В доме на авеню Жоффр часто царила суета, как в доме ее детства в Сент-Луисе. Когда Мэри Гаррисон после слишком частых стычек с темпераментной кухаркой переехала в особняк сэра Виктора Сассуна "Кэтэй", ее место заняла другая красивая молодая женщина. Белокурая, трагическая и загадочная Лоррейн Мюррей привела к их дверям целую череду очарованных джентльменов.
В итоге Микки напишет роман о Лоррейн, опиумной наркоманке, которая не только прекрасно говорила по-японски, но и была первоклассной баснописецей. Их познакомил один из китайских любовников Лоррейн, у которого сложилось впечатление, что она родом из Южной Африки. Она сказала Микки - который в своих мемуарах называл ее "Джин", - что она из Австралии, но когда Микки привел ее в "Ив", она сказала сэру Виктору, что она из Канады.
"В 15 лет - компаньонка дочери японского посла в Канаде", - написал сэр Виктор о Лоррейн в телеграфном стиле, который он предпочитал в своем дневнике:
Он соблазнил ее и увез в Японию, где продержал год. Скандал через его жену. Она была отослана с небольшим количеством денег. Достиг С'хая в декабре 32-го. Остановилась в Метрополе... Встретила итальянского сутенера. Он устроил ее в бордель. Стала шлюхой, содержащей китайцев, переспала с большинством китайцев, включая ТВ Сунга... Все пытаются устроить ее в бизнес-колледж. Луиджи Барзини - едет в Х'Конг, чтобы встретиться с ним - он усыновляет ребенка, после того как она пыталась покончить с собой две недели назад.
Постепенно Микки узнал правдоподобную версию истории ее жизни. Когда Лоррейн, уроженке Канады, было пятнадцать лет, ее заметил сорокалетний японский министр, который также был принцем и членом могущественной семьи Токугава. Он сделал Лоррейн своей любовницей и возил ее с собой по всему миру, отводя подозрения, говоря людям, что она - компаньонка его дочери. Вернувшись в Японию, он прятал ее в доме гейш, пока жандармерия не пронюхала об этой интрижке и не посадила ее на корабль (вместе с солидным денежным вознаграждением). В Шанхае она работала в дорогом борделе, которым управлял болтливый, полноватый бывший медбрат из Канады; там она стала любимицей богатых китайских клиентов, среди которых был зять Чан Кайши, Т. В. Сунг. Именно министр финансов-националист познакомил ее с Микки, надеясь, что она найдет себе работу или хотя бы подруг.
Год, который неразборчивая в романтических связях Лоррейн провела с Микки на авеню Жоффр, был полон драматизма. После романа с лихим итальянским журналистом Луиджи Барзини она влюбилась в коварную белую русскую женщину, которая однажды заглянула к ней, чтобы похвастаться, что ее пригласили в ложу сэра Виктора на скачках.
"Я предлагала сэру Виктору пригласить вас, - добавила русская женщина, - но он посчитал, что это будет нечестно по отношению к другим гостям. Я хочу познакомить дам с девушкой, которая... ну, которая раньше была проституткой".
В отчаянии Лоррейн приняла передозировку барбитурата веронала - это была первая из многих попыток самоубийства. Несмотря на такую драму, Микки считает ее одной из своих лучших - и самых милых - соседок по комнате.*
Большую часть времени Микки в 1938 году занимало ее последнее издательское начинание. Спасение печатного станка Синмэя, который теперь находился в гараже на авеню Жоффр, позволило ей запустить продолжение их злополучного двуязычного журнала. Candid Comment стал ее попыткой привнести в Шанхай изысканность New Yorker. На переднем плане книги был отдел, озаглавленный "Возможные миры" и написанные на королевском "мы", состояли из коротких статей в стиле нью-йоркского "Talk of the Town". Сэр Виктор Сассун помогал, покупая полностраничную рекламу ночного клуба "Тауэр", а евразийский карикатурист под псевдонимами "Чоу" и Пэдди О'Ши - он умрет от туберкулеза в возрасте шестнадцати лет - создавал яркие карикатуры в стиле Эла Хиршфельда, изображая кули, лютнистов и других обитателей шанхайских задворок.
Микки не преминул использовать "Candid Comment" в качестве форума для высказывания претензий и отстаивания своих любимых целей. Первый выпуск включал в себя длинную атаку на "Леди по соседству", которая осмелилась возразить против выходок мистера Миллса. Во втором было стихотворение в честь гиббона, в котором говорилось следующее: "Он любит девушек с кудряшками / И дам с помпадурами; / Он любит бананы и гимнастические залы / И заглядывать в куспидоры".
Прокитайский уклон редакции журнала привлек внимание японцев. Один из посетителей, которого она проигнорировала, пообещал "увеличение тиража и много рекламы", если она только убедит своего коллегу Синмая смягчить антияпонскую риторику в китайской версии журнала.
Разнообразное содержание "Candid Comment" отражало удивительно разнообразную компанию Микки Хана в реальной жизни. Частым гостем в доме была экстравагантная русско-чешская танцовщица со шведским именем Регина Петерсон, выступавшая под сценическим псевдонимом Индра
